Полуночные тени - Страница 88

— Благородная Ульрика, мы рады приветствовать вас.

Да уж, рады… ох и ядовитая же змеюка наш король! Жаль, не видно лица этой Ульрики… а кстати… Ульрика, Ульрика… Ульфарова дочка, что ли?! Неужто он ей за отца мстить станет?!

— Итак, господа, мы рады вам представить Зигмонда, нового барона Ренхавенского.

Зиг?!

Я ущипнула себя за руку, моргнула. Вон она Зигова спина. Выглядит как обычно.

— Нам ведомо, что оный Зигмонд — старейший ныне представитель достойного и благородного рода. Мы даруем ему право разобраться с истинным своим наследием так и тогда, как и когда он сочтет нужным, ныне же награждаем за спасение нашей жизни, коему все вы были свидетелями. Дабы же утвердить его право на баронство Ренхавен, мы отдаем ему в жены единственную дочь и наследницу того, кто владел оным баронством, покуда не запятнал себя изменой. Подойдите, барон.

Зигова спина качнулась и пропала из вида. Значит, у нас теперь будет новый сосед…

Я вдруг поняла, что привыкла к постоянному присутствию Зига где-нибудь поблизости, к его неожиданным появлениям, резкому голосу. К его стае в замке. Девчата, пожалуй, заскучают.

— Своей королевской волей мы, Гаутзельм Гассонский, объявляем Зигмонда и Ульрику мужем и женой. Повелеваем скрепить сей союз в ближайший храмовый день и, поскольку мы нынче же отбываем в столицу, повелеваем Эстегарду, старшему барону Лотару, от нашего лица проследить за должным исполнением церемонии. Барон Зигмонд Ренхавенский, мы ожидаем от вас верной службы.

— Благодарю, ваше величество.

— Благородная Ульрика, мы желаем вам счастья.

Молчание.

— Барон Лотар, мы благодарим вас за гостеприимство.

Ответа его милости я не слышала — заглушил гул голосов. Неужто и вправду все, отгостились?! Вот уж хвала богам!

Пестрая толпа зашевелилась, однако, к моему удивлению, высокородные господа не на выход стремились, а в самый центр. Что за радость, друг другу ноги оттаптывать?

— Кто он такой? — уловила я обрывок разговора.

— Не все ли равно, раз он получил баронство и жену из рук его величества?

Зигу косточки перемывают…

Ой, это ж они, верно, и толпятся, потому что поздравить должны!

— Девчонка редкостная уродина.

— Не все ли равно…

А мне, наверное, пора отсюда исчезать. Пока не заметили…

Аскол явно подумал о том же. Появился рядом, кивнул на дверь:

— Пойдем-ка, девушка.

Я думала, капитан всего лишь выведет меня и проследит, чтоб отошла подальше, не попавшись на глаза, кому не надо. Но Аскол не торопился расставаться. Молча шел рядом, я уж и нервничать начала — не очень-то приятно, словно под конвоем… Еще и молчит, и мрачный вон какой… Мне захотелось разбить тишину, и я сказала:

— Спасибо.

— За что? — буркнул капитан.

— Что пустили послушать.

— Да ладно, — капитан отмахнулся от благодарности, словно муху назойливую отгонял. — Ты, девушка, вот что… очень прошу, последи за моим парнем, а?

Я аж остановилась от удивления.

— Так он же уедет?

— В том и беда! Куда ему ехать, два шага сам пройти не может!

— Скоро встанет, — пообещала я. — Не так все страшно, из него просто силы выпили. Отлежится, откормится… До храмового дня всяко никуда не поедут, свадьба же, да и благословение в дорогу испросить…

К тому же Анегард вряд ли бросит отца в таком состоянии. Но это уже не для твоих ушей, капитан.

— А Азельдор — это сильно далеко?

Капитан задумался, шевеля губами.

— Боговорота два, пожалуй, от вас. Коли в дороге не задерживаться… а так и все три выйдет.

Три и выйдет, подумала я, скоро дожди зарядят, какой там "не задерживаться"!

— Капитан, — окликнул Аскола кто-то из псов, — там обозники…

— Иду, — отозвался Аскол. Сжал мою ладонь: — Так присмотришь? Чтоб поднялся до отъезда?

— Присмотрю, — пообещала я. — Все хорошо будет, не беспокойтесь.

— Храни тебя боги, девушка.

Аскол развернулся и умчал. Наверное, с обозниками разбираться. А я пожала плечами и отправилась на кухню. Отвар для Марти уже должен был настояться.

Король еще пировал, а телеги обоза, одна за одной, уже ползли со двора прочь. Скатертью дорожка. Во дворе было тесно, суматошно, я пробиралась к казарме по стеночке, прижимая кувшин к груди — не уронить бы! Может, стоило подождать, но кто их знает, вдруг тут до вечера такая кутерьма будет.

Возле казармы Аскол отчитывал кого-то из своих — тихо и вроде бы спокойно, но парень то бледнел, то краснел и явно готов был провалиться сквозь землю прямо к бесам в преисподнюю, лишь бы от капитана подальше. Спасать парня от начальственного гнева я не стала. Молча прошла мимо. Аскол заметил, дернулся было навстречу, но покосился на провинившегося, скривился и продолжил пропесочку.

Марти спал, и я замерла, разглядывая нахмуренное лицо. Ишь ты, и во сне озабочен. Или кошмары снятся, как мне? Ой… я вдруг поняла, что мне-то как раз ничего не снится. Кажется… да, с той самой ночи, которую я провела дома. Я поставила на стол кувшин с отваром; донышко тихо стукнуло о доску столешницы. Марти вскинулся — даже, кажется, еще не проснувшись. Вояка!

— Ну, выглядишь ты получше, — ободряюще сказала я. — Вот, я принесла, выпьешь. Лучше понемногу, но чаще. Понял?

Марти вздрогнул. Уронил тяжело, как кирпич на ногу:

— Понял.

Так говорят… ну уж точно не с теми, кто хоть немного нравится. Не больно-то и хотелось, напомнила я себе. Ты, вообще, лекарка или кто? А раз лекарка, делай свое дело и уматывай, не мешай больному спать. Во сне выздоравливать легче.